jennifer aniston cекс порно

Анна послала очередной импульс и убедилась, что до сеанса с первым на этом маршруте инфобакеном два часа. Хорошая трасса - инфобакенов много - через каждые два-три дня снимай свежую информацию.
     А вчера начался Чемпионат Галактики по футболу - событие, которого Анна ждала последние полтора года. Не то, чтобы только об этом и думала, но как только стало ясно, что сборная Стмады, ее родной планеты, будет участвовать в финальной стадии, - а из ста восьмидесяти четырех планет Земли лишь четыре участвуют в финале, - что ее старший брат Тэйфор, если все пойдет хорошо, будет играть правым крайним, дня нее дня не проходило, чтобы она не помечтала - а вдруг... Вдруг станет чемпионом - хотя знала: куда там нашим... Стмада являлась одной из самых отсталых планет Земли, не могла похвастать ни достижениями науки, ни культуры - все потребляемое в области духа производилось на других планетах. А вот футбол не подкачал...
     Если бы не треклятая травма, сделавшая ее хромоногим инвалидом, может она бы тоже играла в сборной за свою планету - женский чемпионат через год... Хотя вряд ли - их команде не везет, опять в финал не пробьется...
     Скорее бы сеанс с инфобакеном - сгрузить информацию, переработать, да посмотреть игры - первые матчи уже должны быть в инфобакене. Чертовы гиперсветовые - не позволяют держать связь в рейсе. Хорошо, хоть вот с бакенов успеваешь сгрузить все, что набежало... Да и то этому изобретению лишь не более десятка лет - капеллан как-то рассказывал, что раньше вообще никакой связи с внешним миром не было - только ближайший парсек можно прослушать. Вот связисты и прощупывали ближайший космос в поисках встречных кораблей - чтобы вахта не так тоскливо проходила со свежим человеком поговорить...
     А Анна любила рейсы. Год, что они несли службу на корабле, пролетал быстро и приятно - коллектив отличный, дружный... Хотя и стервы тоже присутствуют - куда ж без них. Эта Ларса Твин... Смотреть на нее не могу... А теперь еще, когда в рейсе двое молодых мужчин - вон как хвостом вертит, аж утром в бальное платье вырядилась. Демимонденка несчастная!
     Анна вздохнула. За девятый год службы, это четвертый рейс с мужчинами. И всегда все подруги с ума словно сходят - будто капеллана им мало...
     Она посмотрела в зеркало и снова вздохнула - такова тяжкая доля некрасивых женщин, да еще почти инвалидов. Свою чуть прихрамывающую ногу (будь тогда у падре такая техника, как сейчас на корабле, Анна в тот же день бы забыла о том злополучном походе в горы) она расценивала как Божие Проклятие. Маленькая, толстая (хотя ж ведь и футболом столько лет занималась, да и по сей день физкультура друг ее лучший - но ведь что поделаешь, копится жирок по личному его плану) с чрезвычайно большими грудями, она казалась себе самой уродиной. Лицо безобразно круглое, глаза безлико водянистые, нос крючком, как у совы - только почему-то в школе все лягушкой дразнили... Никогда ни один мужчина не полюбит ее... Лишь брат - так это же брат! - относится к ней с любовью. За все четыре рейса ни один из мужчин не взглянул на нее, а один даже - когда она набралась безумной храбрости и подошла к нему - сказал, сказал... Нет, не думать о мужчинах!
     Ну что за дела - она же ведь специально устроилась в Женский Батальон - лишь бы не было бесплодных искушений, лишь бы не было мук этих треклятых. И все хорошо было - она не испытывала никакого дисбаланса, душа ее была спокойна, а ноги не сжимались судорожно вместе при одной лишь мысли о чем-то мужского рода. На исповеди к капеллану, она ходила регулярно, но капеллан лишь говорил о том, что Он страдал, и нам повелевал... По рассказам Патри, святой отец набрасывается на нее, как тигр после недельной голодовки. Патри всегда ждет своего дня Исповеди с нетерпением, и Анна много раз видела как она старательно подкрашивает свои маленькие аккуратные соски и тщательно бреет лобок - так нравится святому отцу... Жирный отвратительный пьяница! Кагором он видите ли причащает! Сам разбавляет его техническим спиртом из систем, и хлещет целыми днями. Не желаю думать о мужчинах - все они отвратительные похотливые животные без единой мысли в тупой башке!
     А этот новый техник красив... Мощное сложение, густые длинные светлые волосы, чистый взгляд... Он сильно напоминает Вэлмэна, Человека-Стену, из ее любимого с детских лет сериала - такой же красивый, уверенный в себе... Когда он позавчера явно смущенно посторонился, уступая ей дорогу, она чувствовала всей кожей исходящие от него флюиды силы и благородства. Зря она тогда одарила его сердитым взглядом - он-то посмотрел на нее совсем по-другому. Он... Но теперь, когда стартовый срок позади, на него наверняка начнется азартная охота этих людоедок неудовлетворимых. Он даже не взглянет на несчастное существо, с трепетной, ранимой душой и красивой - если вглядеться повнимательнее - внешностью. Он наверняка прельстится этой стервой Ларсой... Он... Он такое же отвратительное похотливое животное, как и все мужики!
     Анна оторвала глаза от контрольного монитора - услышала, как открываются двери в ее рубку. Кого там еще несет? Вряд ли кто из подруг решил поболтать с ней - все втихаря ищут этого Марка... Кому-то, наверное и повезет... А, может, уже повезло и хвастать прибежали...
     - Здравствуйте.
     Он! Собственной персоной, стоит робко на пороге, стесняясь - кулаки сжимает-разжимает... Наверное, хочет узнать, не получена ли свежая информация - футбол любят все! Натрахался, скотина, и пришел за записями футбола - бабы, да футбол, что их еще может интересовать, этих животных? Разве что - спиртное...
     - Никакой информации еще нет, - грубо ответила Анна. А чего зря улыбки этому культуристу расточать, все равно ничего не светит...
     - Да нет... Я не за этим... Я...
     Не за этим? А что же еще? Анна оглядела скромное помещение - что тут может ему понадобиться?
     - Я вас слушаю, - так же холодно сказала она.
     - Я... Я, собственно, просто так зашел... познакомиться... К вам...
     Ко мне! Ко мне! Ко мне! - застучало в висках. Не к этой стерве Ларсе, не к хвостовертке Патри, а ко мне! Ко мне!
     Анна мгновенно расцвела от оглушительного счастья, словно она пробилась в финал Чемпионата Галактики в составе своей любимой сборной. И растерялась.
     - Да вы проходите... проходите... Вас ведь Марк зовут, да? Меня - Анна. Анна Бровски, я тут на связи...
     О чем, о чем говорить? Как вести себя с ним?
     - Я думала вас записи футбола...
     - Нет, я просто так вот зашел... - Марк переступил порог. Двери закрылись. Он обернулся, точно закрылись за ним тяжелые ворота и он оказался на арене голый против вооруженного до зубов опытного гладиатора, а жаждущая крови толпа уже готовится опустить вниз большой палец.
     - Проходите же, садитесь, - Анна вскинулась со стула, чтобы снять со второго ворох распечаток. Вот ведь надо же - только вчера велела роботам вынести диван. Такой милый, уютный - и все из за этой Ларсы... Спит тут Анна, видите ли, во время вахты... Стерва!
     Какой-то он сегодня странный, этот Марк - бледный, дышит тяжело, движения какие-то нервные. Может, его замучили так, что он решил у нее спрятаться?
     Она случайно взглянула на его брюки и все поняла.
     Да ведь он же хочет! Хочет - меня! Меня! Меня! Меня!
     Никогда в жизни, никто не хотел ее как женщину, никто не добивался ее. Никогда в жизни она не прижималась к мужскому телу, не знает запахов его. Никогда в жизни, ничья рука, кроме собственной ее, не касалась ее потаенных губ. Сразу между ног у Анны стало невероятно горячо, и одновременно какой-то острый приятной холодок пронзил ее всю. В ночных бредовых видениях, или в бессонных мечтаниях, сотни раз она представляла, как сильная мужская рука ведет по бедру ее, обжигая таким вот холодом... Она вздохнула и закрыла глаза, схватившись рукой за стол...
     Марк подошел к ней.
     - Вам плохо? - он взял ее за талию - Я... вам...
     - Зачем вы пришли? - простонала она.
     Ну пусть же, скорее... Какие еще слова нужны, у него же все выпирает из штанов, пусть берет меня, пусть делает то, что... Что именно она имела весьма смутное представление.
     - Я... Я...
     Чего же он? Или действительно, он пришел не за этим? Анна испугалась и открыла глаза. Желваки у Марка на скулах ходили взад-вперед. Он явно чего-то хотел, но не отваживался.
     Вдруг он видимо решил что-то, и как будто прыгая с обрыва, положил руку на ее потрясающих масштабов бюст.
     Анна расслабилась и обхватила его обеими руками.
     - Ну же, ну же, сожми плоть мою своею волшебной рукой, выпей кровь мою до грамма последнего своим страждущим ртом, преврати меня в птицу парящую... - едва слышно прошептала она строчки популярной на Стмаде поэмы единственного местного стихотворца.
     Он видно не понял, что это стихи. Мускулистая рука порвала крепкую ткань комбинезона, словно папиросную бумагу. Они единым порывом стекли на пол - Анна сильно протерла плечом по грани ножки стола, но почти не заметила этого. Лишь потом ссадина заболит, потом и обработает, потом... А сейчас... Сейчас Это случится, сейчас она впервые обнажит свое тело перед мужчиной. И каким мужчиной - мечта... Он... Он...
     Ну ведь до чего обидно, подумала она - именно сегодня поленилась помыться. Именно сегодня на ней старые треволовые трусы, которые давно выбросить надо - со стрелками именно там, где это вовсе неуместно. Сейчас он увидит, встанет и уйдет... Нет! Только не это. Так близко то, о чем бредилось ей столько лет, что она не отпустит его. Нет!
     Сколь ни коротко были подстрижены ее ногти, Марк почувствовал, как они впились в спину его. Боль лишь еще больше возбудила его. Руками неумело и нескладно стаскивал он с нее одежду, она приподнялась, чуть опираясь лопатками о пол, чтобы он скорее освободил ее от прилипшей к телу ткани. Сейчас, сейчас он войдет в нее и... И станет мужчиной. И испытает то, что один из старших братьев Марка назвал "наивысшим наслаждением, данным Богом человеку"...
     Какая у нее огромная однако грудь... Марк пытался ртом поймать сосок, дабы впиться в него губами своими, но она так возбужденно дышала, изгибаясь под его руками трепетная и податливая, что грудь ходила ходуном и Марку это никак не удавалось. Он чувствовал резкий запах пота из-под мышек ее, видел копья мокрых слипшихся волос ее под мышкой левой руки - а у Патри и Лорен все чисто выбрито, пронеслось в голове - но что странно запах этот, волосы эти негигиенично мокрые распаляли его сильнее и сильнее. Невыносимо тянуть больше, а трусы не снять никак дальше...
     Он запустил жадные пальцы прямо между ее восхитительно толстых, плотных ног и подумал, что сразу надо было о ней, о Анне мечтать, а не о худосочных девицах - вот настоящая женщина. Он увидел, как она прикусила губу, сдерживая то ли стон, то ли вздох, увидел, как дрожат веки ее закрытых глаз, как покраснели щеки...
     Очень неумело он ткнулся фаллосом куда-то между ног ее. Свершилось! Он мужчина! Но нет, явно не свершилось - он никак не мог попасть куда нужно (а куда нужно у Патри мгновенно встало перед его глазами). Он уперся плечами в огромную грудь ее и раздвинул что-то горячее и мокрое. Вошел. Вот теперь свершилось. Он закрыл глаза и застонал от распиравшего его счастья...
     Свершилось, пронеслось в голове. Он входит в нее. Он - красивый, словно сошедший из видеокниги, в нее - лягушку, уродину, квашню толстую. В нее... острая боль накрыла ее с головой, и слепящий красный фейерверк брызг вытеснил черноту закрытых глаз. Свершилось! Свершилось! Как она благодарна ему за это! Как она любит его... Как она ему... она для него... Она...
     Она вдруг почувствовала что жаркое тело его уже не давит на нее. Она открыла глаза. Что случилось? Она ему не нравится? Только не это - она ждала... Чего? Черт знает чего, но ведь так все здорово! Она ждала вот этого самого, невзирая даже на сжигающую боль, ждала страстных поцелуев и нежных ласк...
     А он привалился спиной к стене (даже ведь ни рубашку, ни брюк с себя не снял - отметила отстраненно Анна) и вытягивал сигарету из кармашка, глаза его были закрыты. Анна почувствовала что из огненного жара, где Марк только что был - был ведь, горит все! - потекла струйка жидкости, плечи ее судорожно дернулись от этого ощущения. Ей стало почему-то неприятно, она вдруг застеснялась наготы своего пылающего страстью тела, подспущенных неизящных трусов, сковывающих ноги... Ягодицы почувствовали холод пола. Она прикрылась разорванным комбинезоном.
     И это все?!! Ну пусть бы хоть рукой своей провел по плечу, по шее, пусть бы хоть слово ласковое сказал...
     Нет, сидит с безвольно упавшей рукой, а другой еле сигаретой в рот попадает... Скоты они все - сделал свое дело и наплевал на нее. Анне ужасно захотелось под душ. Не была она раньше с мужчинами и больше не будет!!!
     Марк не знал что сказать, что делать. Он не ожидал такого. Столько мучиться, страдать, желать - и ничего особенного. И молочная белизна ее тела неожиданно показалась ему отвратительной. Он хотел еще и еще, но почему-то вдруг подумал, что не может принести ей удовлетворение. Не нужна ей его ласка, не нужно все что он может ей дать - ей нужно лишь грубое физиологическое наслаждение.
     Вот он позор его - только вошел и сразу все кончилось...
     Что-то бормоча, нескладно, ткнувшись в бедро сигаретой (хорошо хоть не в пенис попал, а то совсем бы хоть вешайся), окончательно смутившись, он вылетел их рубки и не глядя пошел прочь, чувствуя, как дрожит все под коленками. Он хотел еще, он жаждал ее, это восхитительное, влекущее творение из плоти, но он не мог забыть разочарованного взгляда ее бездонных глаз. Он никогда не сможет стать настоящим любовником, приносящим радость и счастье женщине...